Когда тебе за сорок

Ну вот, тебе уже за сорок,
И вроде ты не старый хрыч,
Ты не встреваешь в склоки, споры,
А только дуешься, как сыч.

Тебе всё ближе Бах и Моцарт,
И разговоры о душе,
И рано утром, точно робот,
Ты просыпаешься уже.

          Где-то ждёт тебя сад,
          И всевидящий взгляд,
          Нет дороги назад,
          За восходом - закат…

Теперь ты время не торопишь,
И не спешишь на вираже,
И что-то для себя находишь,
В словах француза Бомарше.

В застолье нету наслажденья,
Всё, что-то грустно и не к сроку,
И не меняя убеждений,
Встречаешь мудрость у порога.

          Где-то ждёт тебя сад,
          И всевидящий взгляд,
          Нет дороги назад,
          За восходом - закат…

     Встреча

Повстречал я в баре Господа, однажды,
Завязался между нами разговор:
О том, о сём, о правде, о сермяжной,
Переходя с минора на мажор.

          Два по сто и по три кружки пива...
          Потекла беседа по душам.
          Я Его вопросами засыпал,
          Отвечал на них Он, не спеша.

Я Его стихами заморочил -
Удивить хотел Его своей строкой…
Потом пел. Он плакал, между прочим,
Со щеки, смахнув слезу рукой...

          И я тронул душу Старика...
          Он сказал: «Пойдём, сынок, домой».
          И блестела золотом река,
          Пока шли мы с Ним по мостовой.

А моя кружилась голова,
Вплоть до одра меня Отче проводил,
И напел мотивчик, а слова,
Он мне, как-то ночью подарил...

     Счастье и горе

Счастье летело, смеялось и пело,
Грело прохожим душу и тело.
Злилось на счастье лютое горе,
Корчило рожи ему на заборе.

Счастье любило, себя отдавая,
Горе за счастьем неслось, завывая.
Солнышком счастье с закатом садилось,
Горе за ним по пятам торопилось.

Счастье с восходом своим улыбалось,
Завистью горе и злом заливалось,
Желчь вытекала у горя из глотки…
Серая мышь, ночная кокотка.

Счастье сердиться совсем не умело,
Горе, напротив, своё знало дело -
Подкараулив на узкой дорожке
Счастью оно поставило ножку.

С подлостью горе всегда идёт в ногу
И поджидает тебя у порога,
Счастье не может от горя отбиться,
Будто они в одной связке две птицы.

Что же поделать, так уж ведётся,
Горе со счастьем не расстается.
Ты счастье ищешь, как в стоге иголку,
Мало его, ну, а горе надолго…

     Поиск

Кто я? Что я? Где я?
Быть может камень, сброшенный с утёса?
Иль вечный странник, не постигший знанья,
И, не познавший смысла бытия?

Ты немощен, когда ты одинок,
Что горсть земли, истоптанная в пыль…
Поломан в драке боевой клинок…
Так где он, лавровый венок?

Сей путь мне, стало быть, за дерзость, я Сизиф,
Качу тяжёлый камень в гору…
Я до крови стёр пальцы о гитарный гриф,
Перекроил судьбу, в явь, воплощая миф.

Я песнями своими брал преграды,
И стал зависим от своих же слов.
Но что слова? - за них плевок награда,
И суд людской, но это ль суть беда?

Душа устала и умаялась в потёмках.
И что? Заложникам таланта места нет?
Всё! Страх ушёл, я сдвинув дальше кромку,
Вновь лезу в гору, бросив слов в котомку,
Чтоб в этой жизни свой оставить след.

     Офицеры

Отвыкаешь от свиста пуль
В тишине гарнизонных стен.
Ствол держать не машины руль,
А память снова берёт в плен.

Дует ветер ли, дождь ли бьёт,
Солнце ль жжёт, кроет ночи ль мрак,
Ураган полотно рвёт,
Но не спустится русский флаг.

          Я не знаю иных манер,
          Не могу я иначе жить,
          Я не лавочник - я офицер,
          И мне по этой реке плыть.

Жизнь - это вечный поход,
А нам по пути с ней.
И хоть время своё гнёт,
От покоя не будешь стройней.

Нету веры сырым глазам,
Что не выплакали слёзы,
Больше веры сухим губам,
Целовавшим погон звёзды.

          Я не знаю иных манер,
          Не могу я иначе жить,
          Я не лавочник - я офицер,
          И мне по этой реке плыть.

          Развивается русский флаг,
          Есть в себя и в друзей вера,
          Пока твёрдо чеканят шаг
          Настоящие офицеры.